Рецензии пользователя Юлия Кузнецова, редакция oKino

Библия + Шекспир + «Древо жизни» + «Риддик» + «Проект Х: Ночь без родителей» - все вместе это и есть фильм Даррена Аронофски «Ной». Для режиссера, прославившегося вольнодумными картинами с претензией, это первый настоящий голливудский блокбастер – за сто с лишним миллионов долларов и с обилием CGI графики.

В «Ное» рассказывается общеизвестная история о Всемирном потопе, избранном праведнике и его семье, которым было поручено построить ковчег, собрать в нем всех животных и дать начало новому человечеству. Но кинодраматургия не терпит таких простых сюжетов, потому Аронофски напичкал «Ноя» множеством второстепенных линий, которые скорее заставляют поднять брови, чем разглядеть за легендарными героями живых людей.

Как ни странно, в «Ное» Аронофски не отступает от главной темы в своей фильмографии – индивидуального выбора между добром и злом. Ради этого сценаристы приписали Ною желание покончить со всем человечеством без исключений, чего в Библии не было. По Аронофски, Ной – фанатик, делающий неочевидные выводы о происходящем, что проявляется еще в самом начале фильма, когда будущему создателю ковчега приходит божественное видение.

Бородатый добряк Рассел Кроу в роли Ноя располагает к себе зрителя, но ассоциировать себя с ним трудно. Ной знает что-то больше, он почему-то безгрешен, хоть и убивает людей (плохих и для самозащиты, но все же). Это как в случае «все равны, но кто-то равнее». Подобная иерархия поясняется в самом начале – отсылках к Книге Бытия. Адама и Еву изгнали, у них было три сына, из которых старший убил среднего. Все, кто с колена старшего – подонки и изверги. Все, кто из рода младшего – хорошие люди, но их никого не осталось, кроме Ноя и его семьи. Выходит, есть Ной с близкими и есть озверевшая толпа, которая непонятно как размножается, и выживает, если садизму подвергаются все без исключения.

Аронофски, кстати, знакомит зрителя с бытом всех тех, кого поглотит пучина, и от этой сцены становится не по себе. Это что-то среднее между Ярмаркой плоти из «Искусственного интеллекта» и Арканаром в «Трудно быть Богом». Ужаснейший же проступок людишек, согласно режиссеру, - это мясоедение. Такую идею Аронофски - в жизни вегетарианец и защитник живой природы - поднимает несколько раз за фильм, но слишком нарочито.

Ной, его жена, трое сыновей и приемная дочка (вот и роль для Эммы Уотсон), конечно же, достойнее остального человечества, что, правда, не вызывает к ним особого сострадания. Во-первых, потому что Аронофски переиграл с мелодраматизмом. Во-вторых, герои ведут высокопарные диалоги, как в шекспировских трагедиях, что не придает фильму величественной атмосферы, а еще больше отталкивает зрителя.

Когда пафоса много, он становится смешон. И это главный промах Аронофски. Конкретный пример – Хам – самый проблемный Ноев сын. Его сюжетная линия сводится к тому, что парень отчаянно ищет себе пару, с которой, как благородно говорится в фильме, сможет завести семью после потопа. Но то ли из-за глуповатого лица актера Логана Лермана, то ли из-за излишнего драматизма, трагедия Хама сводится к проблеме: «Господи, я умру девственником!» - как в пошлых молодежных комедиях.

Если драматическая составляющая и режиссура оставляют желать лучшего, то успехом Аронофски является то, что он привнес со знакомой для себя территории арт-кино. Например, шикарные кадры с черными силуэтами героев и экспериментальную вставку об эволюции, которую, наконец-то, кто-то показал не как отрицание старозаветной легенды о создании мира, но ее подтверждение.

Первые две трети фильма Аронофски, как Ной ковчег, строит основу для излюбленной темы выбора между добром и злом. Когда самые яркие экшен-сцены позади, на первый план выходит Ной, одержимый выполнить волю Господа до конца, даже ценой жизни невинных. Но вновь тяжело воспринимать это все серьезно – то и дело возникают ассоциации с кубриковским «Сиянием»: нет-нет да и возьмет Ной сокиру и помчится за родными.

Безусловно, громадный ковчег стоит того, чтобы на него посмотреть. Как и наводнение, и смерть всего грешного человечества. И ангелы из камней (ой, простите за спойлер). «Ной» дает отличное зрелище, но проваливает историю – как, к примеру, все части «Трансформеров». Потому Даррен Аронофски ступил на неведомую ему территорию больших голливудских фильмов, и тут же подскользнулся. В итоге, несколько лаконичных глав из Библии кажутся правдоподобнее, чем два с лишним часа киношного «Ноя».